Ніл Гейман прочитав чудову лекцію, в якій розповів, чому майбутнє людства залежить від нашої фантазії, книг та бібліотек. ... See more

– Приходите, садитесь. Что будем протезировать?
– Здравствуйте, вот у меня здесь, видите, дыра посреди грудной клетки, на самом видном месте. Да еще рваная такая, некрасиво. Можно как-то заделать?
– А, это из-за низкой самооценки, распространенный случай. Можно заделать, но мы работаем только с материалом заказчика. Что у вас есть?
– Ну, работа, пара вялотекущих дружб, отношения вот…
– Негусто. Смотрите, можно за основу взять дружбы, только с них придется обтесать искренность и верность, чтобы в пазы ровно вошло. А облицевать отношениями. Мы их подплавим угрозой разрыва, а потом в нужной форме закрепим с помощью навязанного партнеру чувства вины и долга. И как раз по форме к вашей дыре подойдет.
– А это не больно?
– Вообще не заметите.
– Хорошо, начинайте. Скажите, а кто к вам чаще всего приходит?
– В последнее время одинокие валом повалили за протезами ощущения значимости.
– И что вы им советуете?
– Ну, у них с собой расходного материала почти никакого, так что советуем эконом-вариант: радикальный гражданский активизм, оголтелый патриотизм, религиозный фанатизм, иллюзорные сообщества всякие. Срабатывает хорошо, но материал внешний, хлипкий и токсичный – побочные эффекты для мозга серьезные. Но народ – он же, знаете, на дешевизну падок. Мы о возможных последствиях предупреждаем, но протезы все равно разбирают на ура. Так, почти готово. А вы откуда о нас узнали, кстати?
– Подруга посоветовала. Вы ей такой протез замечательный смастерили вместо чувства самореализации – залюбуешься!
– Как же, помню. Там пришлось повозиться. Ребенок упорно не влезал по форме проема, пришлось добавить нереализованных амбиций и личных детских обид заказчицы, чтобы проем расширить. Потом мы ребенка туда аккуратно поместили, он с характером же, своей жизнью жить хотел. Ну и как, ее разрушенные мечты на него ровно проецируются?
– Ровно – не то слово! Он хотел идти на филфак, так она его засунула на юридический. И прямо светится вся!
– Ну вот, готово. Попробуйте подвигаться, удобно, не давит?
– Здорово, как влитой прямо. Я и не думала, что за счет других людей можно столько всего компенсировать.
– Мы сейчас эпоксидкой зальем, только учтите – выковыривать это все будет очень больно потом. Если вы, например, здоровые отношения решите завести или, там, пожить одной свободно… Придется все слои снимать и корчевать, иначе такое не влезет.
– Да нет, на что оно мне. Здоровые отношения я строить боюсь и не умею, мне и мама говорит, что шансов у меня нет. А свобода – это же умение брать на себя ответственность за собственные решения, а она у меня давно заменена протезом из обиды на мир и маму.
– Точно, я и не заметил. Хорошо сделано, кожное покрытие ровное такое. Ну так я заливаю?
– Заливайте.

Ирина Семина ... See more

Карл Юнг.
Какая из его цитат откликается вам больше всего?) ?

1. Все, что раздражает в других, может вести к пониманию себя.
2.Если вы одаренный человек, это не значит, что вы что-то получили. Это значит, что вы можете что-то отдать.
3. Покажите мне психически здорового человека, и я вам его вылечу.
4. Мы тянемся в прошлое, к своим родителям, и вперед, к нашим детям, в будущее, которого мы никогда не увидим, но о котором нам хочется позаботиться.
5. То, чему ты сопротивляешься, остается.
Депрессия подобна даме в черном. Если она пришла, не гони ее прочь, а пригласи к столу как гостью и послушай то, о чем она намерена сказать.
6. Бывает, руки справляются с загадкой, против которой интеллект бессилен.
7. Сновидение — маленькая, хорошо спрятанная дверь, которая ведет в ту изначальную космическую ночь, которой была душа еще до возникновения сознания.
8. Все, что не устраивает нас в других, позволяет понять самих себя.
9. Кто не прошел через чистилище собственных страстей, тот не преодолел их до конца.
Ваш взор станет ясным лишь тогда, когда вы сможете заглянуть в свою собственную душу.
10. Я не то, что со мной случилось, я — то, чем я решил стать.
11.Мы можем думать, что полностью контролируем себя. Однако друг может без труда рассказать нам о нас такое, о чем мы не имеем ни малейшего представления.
12. «Магический» — просто другое слово для обозначения психического.
13. Наши личности являются частью окружающего нас мира, и их тайна так же безгранична.
14. Встреча двух личностей подобна контакту двух химических веществ: если есть хоть малейшая реакция, изменяются оба элемента.
15. Самое тяжкое бремя, которое ложится на плечи ребенка, — это непрожитая жизнь его родителей.
16. Твое видение станет ясным, только если ты сможешь заглянуть в свое сердце. Кто смотрит наружу — видит лишь сны, кто смотрит в себя — пробуждается.
17. Одиночество обусловлено не отсутствием людей вокруг, а невозможностью говорить с людьми о том, что кажется тебе существенным, или неприемлемостью твоих воззрений для других.
18. Не удерживай того, кто уходит от тебя. Иначе не придет тот, кто идет к тебе.

Карл Юнг ... See more

УКРАЇНСЬКА МОВА в 1934 році на конкурсі краси мов у Парижі була визнана, як найкраща, наймилозвучніша й найбагатша мова світу, і зайняла друге місце після італійської. В 2012 році занеса у Книгу рекордів Гіннеса, і віднині на ПЕРШОМУ місці, встановивши рекорд за тривалістю музичного телемарафону національної пісні. Лише українські композиції лунали без перерви на рекламу в прямому ефірі 110 годин. Попередній такий рекорд був встановлений Італією в 2010 році у місті Пезаро – 103 години 9 хвилин 26 секунд. УКРАЇНЦІ - співуча нація, яка створила найбільшу кількість народних пісень у світі. Разом нараховано близько 200 тисяч українських народних пісень. Ні одна нація за всю історію не має такої кількості пісень, як створив український народ самостійно. В ЮНЕСКО зібрана дивовижна фонотека народних пісень країн усього світу. У фонді України знаходиться 15,5 тисяч пісень. На другому місці перебуває Італія з кількістю 6 тисяч народних пісень. ... See more

Просто прочтите. очень и очень актуально...

”Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
— Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет — костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
— Д-даю уроки, — запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. — Н-на дому. Вас интересует литература?
— Интересует, — кивнул собеседник. — Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.
«Задаром!» — едва не вырвалось у Андрея Петровича.
— Оплата почасовая, — заставил себя выговорить он. — По договорённости. Когда бы вы хотели начать?
— Я, собственно… — собеседник замялся.
— Первое занятие бесплатно, — поспешно добавил Андрей Петрович. — Если вам не понравится, то…
— Давайте завтра, — решительно сказал Максим. — В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
— Устроит, — обрадовался Андрей Петрович. — Записывайте адрес.
— Говорите, я запомню.
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
— Вы слишком узкий специалист, — сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. — Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы. Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники — вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно популярен. Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век… Как вы полагаете?
Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд. Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем… Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом — затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский — две недели. Бунин — полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг — самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
«Если этот парень, Максим, — беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, — если он… Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду».
Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то, что знает, то, что у него есть.
Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
— Проходите, — засуетился Андрей Петрович. — Присаживайтесь. Вот, собственно… С чего бы вы хотели начать?
Максим помялся, осторожно уселся на край стула.
— С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили.
— Да-да, естественно, — закивал Андрей Петрович. — Как и всех прочих. В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас уже не преподают и в специальных.
— Нигде? — спросил Максим тихо.
— Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия — в основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты… — Андрей Петрович махнул рукой. — Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно литература. Вы следите, Максим?
— Да, продолжайте, пожалуйста.
— В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника. Но и в электронном варианте спрос на литературу падал — стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем — люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше — за счёт написанного за двадцать предыдущих веков.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
— Мне нелегко об этом говорить, — сказал он наконец. — Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
— Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.
— У вас есть дети?
— Да, — Максим замялся. — Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня?
— Да, — сказал Андрей Петрович твёрдо. — Научу.
Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.
— Пастернак, — сказал он торжественно. — Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела…
— Вы придёте завтра, Максим? — стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович.
— Непременно. Только вот… Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, — Максим обвёл глазами помещение, — могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит?
Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром.
— Конечно, Максим, — сказал он. — Спасибо. Жду вас завтра.
— Литература – это не только о чём написано, — говорил Андрей Петрович, расхаживая по комнате. — Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте.
Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть.
— Пушкин, — говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.
«Таврида», «Анчар», «Евгений Онегин».
Лермонтов «Мцыри».
Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий…
Максим слушал.
— Не устали? — спрашивал Андрей Петрович.
— Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.
День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником. Схватывал он на лету. Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.
Бальзак, Гюго, Мопассан, Достоевский, Тургенев, Бунин, Куприн.
Булгаков, Хемингуэй, Бабель, Ремарк, Маркес, Набоков.
Восемнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый.
Классика, беллетристика, фантастика, детектив.
Стивенсон, Твен, Конан Дойль, Шекли, Стругацкие, Вайнеры, Жапризо.
Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро промаялся в ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог, шептал внутренний голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный Максим не мог. Он ни разу за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут даже не позвонил. К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти утра он окончательно извёлся, и когда стало ясно, что Максим не придёт опять, побрёл к видеофону.
— Номер отключён от обслуживания, — поведал механический голос.
Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчемности, о котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал. Обзвонить больницы, морги, навязчиво гудело в виске. И что спросить? Или о ком? Не поступал ли некий Максим, лет под тридцать, извините, фамилию не знаю?
Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах стало больше невмоготу.
— А, Петрович! — приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. — Давно не виделись. А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде ни при чём.
— В каком смысле стыжусь? — оторопел Андрей Петрович.
— Ну, что этого, твоего, — Нефёдов провёл ребром ладони по горлу. — Который к тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой связался.
— Вы о чём? — у Андрея Петровича похолодело внутри. — С какой публикой?
— Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал.
— С кем с ними-то? — взмолился Андрей Петрович. — О чём вы вообще говорите?
— Ты что ж, в самом деле не знаешь? — всполошился Нефёдов. — Новости посмотри, об этом повсюду трубят.
Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей. Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами.
«Уличён хозяевами, — с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей Петрович, — в хищении продуктов питания, предметов одежды и бытовой техники. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения… По факту утилизирован…. Общественность обеспокоена проявлением… Выпускающая фирма готова понести… Специально созданный комитет постановил…».
Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол.
Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота.
Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил.
Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать.
И всё.
Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше.
— Вы даёте уроки литературы? — глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила девочка.
— Что? — Андрей Петрович опешил. — Вы кто?
— Я Павлик, — сделал шаг вперёд мальчик. — Это Анечка, моя сестра. Мы от Макса.
— От… От кого?!
— От Макса, — упрямо повторил мальчик. — Он велел передать. Перед тем, как он… как его…
— Мело, мело по всей земле во все пределы! — звонко выкрикнула вдруг девочка.
Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку.
— Ты шутишь? — тихо, едва слышно выговорил он.
— Свеча горела на столе, свеча горела, — твёрдо произнёс мальчик. — Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить?
Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад.
— Боже мой, — сказал он. — Входите. Входите, дети”...

Майк Гелприн, Нью-Йорк (Seagull Magazine от 16/09/2011) ... See more

"На всю жизнь возьмите себе привычку делать то, чего боитесь. Если Вы сделаете то, чего страшитесь, Ваш страх наверняка умрёт"
Ральф Уолдо Эмерсон ... See more

Рекомендуем?

Завтра розпочинається онлайн-фестиваль європейського кіно ? 8 днів = 8 хітів із відеокоментарями українських критиків.

? Дивіться безкоштовно з 21 до 27 квітня ? bit.ly/-eurofest

? Програма:
? Чемпіони (Іспанія);
? Франц (Німеччина, Франція);
? Велика краса (Італія, Франція);
? У моїй кімнаті (Німеччина);
? Малюк Джо (Австрія, Велика Британія);
? Анджело (Австрія);
? Холодна війна (Польща, Франція);
? Король бельгійців (Бельгія).

Подію організовано за підтримки European Union in Ukraine спільно з європейськими культурними інституціями. Посилання на подію ? bit.ly/event-eurofest

Не вимикаємо режим #ЗалишаюсяВдома ? тут найкраще фестивальне кіно! ... See more

6 способов самомотивации

1. Самый важный момент самомотивации – это осознание, что сразу ничего не выйдет. Не бывает так, что ты захотел – и тот же час получил. Для этого нужно пройти жизненные этапы, пройти определенный отрезок времени. Сложность задачи зависит от сложности поставленной цели, упорства и опять-таки, мотивации. Любая цель, проект и т.п. требует затрат времени и сил, осознай это и будь готов приложить эти силы. Только действие приносит результат. Никакие размышления, обсуждения или сомнения результата не дают.

2. Не ограничивай свои возможности. Не строй планы, которые можешь с легкостью выполнить, иначе утеряешь интерес к будущим планам. Схематично, мечта должна быть планом, а не миражом. Ты сознательно ставишь себе рамки и их придерживаешься. Беря крупные/сложные проекты/задания, ты расширяешь свой личный кругозор, а за ним следует и приобретение бесценного опыта. Это то, что многие называют удачей, но случайности не случайны.

3. Действуйте быстро! Срок годности начала реализации новой идеи – 3 дня. Знайте, что если вы не делаете первых шагов в течении 3 дней, то вы не воплотите ее никогда. Каждая идея – это возможность изменить что-то к лучшему. Но лишь единицы используют их по-настоящему. Быстрые – чаще ошибаются, но только так достигают вершин. Остальные сидят и ждут следующую возможность, чтобы снова ее упустить.

4. Видение. Постарайтесь осознать – для чего вам то, что вы делаете. Знать свою большую цель и следовать к ней – вот то, что поможет вам не расслабляться, не позволит потеряться, всегда будет вас стимулировать. В то же самое время, отслеживайте события собственной жизни и анализируйте ошибки. Одним словом, будьте готовы в любой момент корректировать свой путь. Чаще задавайтесь вопросом: то, что я сейчас делаю, приближает меня к моей мечте?

5. При слабом уровне самомотивации можно использовать конкуренцию с самим собой или же с конкурентами. Какая выгода от этого? – Преуспеть в результате и получить дозу мотивации и желания продолжать. Каждая такая победа вырабатывает в мозгу фермент, схожий с действием наркотика – вызывает эйфорию, счастье и т.д. Вот почему люди, которые “сделали себя сами”, редко употребляют наркотики, они и так довольны жизнью и собой.

6. Занимайся тем, что нравится! Иначе рано или поздно (а скорей рано, чем поздно) тебе надоест. Потому что главное правило любого успеха – заниматься любимым делом. Все знают эту истину, но только единицы применяют. И в один момент времени фокусируйтесь на чем-то одном. Живите этим делом, вкладывайте в него силы и душу. Только тогда процесс будет приносить вам настоящие результаты. ... See more

Александр Сергеевич Пушкин, находясь на карантине по поводу холеры в Болдино, обращается
к нам сегодняшним!!!

***
Позвольте, жители страны,
В часы душевного мученья
Поздравить вас из заточенья
С великим праздником весны!

Всё утрясётся, всё пройдёт,
Уйдут печали и тревоги,
Вновь станут гладкими дороги
И сад, как прежде, зацветёт.

На помощь разум призовём,
Сметём болезнь силой знаний
И дни тяжёлых испытаний
Одной семьёй переживём.

Мы станем чище и мудрей,
Не сдавшись мраку и испугу,
Воспрянем духом и друг другу
Мы станем ближе и добрей.

И пусть за праздничным столом
Мы вновь порадуемся жизни,
Пусть в этот день пошлёт Всевышний
Кусочек счастья в каждый дом!

А.С. Пушкин 1827 г. ... See more

На внеочередном заседании 30 марта народные депутаты голосовали за закон о продаже земли